Неточные совпадения
— О, нет! — сказала Долли. — Первое время было неудобно, а теперь всё прекрасно устроилось благодаря моей старой няне, — сказала она, указывая на Матрену Филимоновну, понимавшую, что говорят о ней, и весело и дружелюбно улыбавшуюся Левину. Она знала его и знала, что это
хороший жених
барышне, и желала, чтобы дело сладилось.
Вы знаете, что я не льщусь на интересы;
Скажите
лучше, почему
Вы с
барышней скромны, а с горнишной повесы?
Он был похож на приказчика из
хорошего магазина галантереи, на человека, который с утра до вечера любезно улыбается
барышням и дамам; имел самодовольно глупое лицо здорового парня; такие лица, без особых примет, настолько обычны, что не остаются в памяти. В голубоватых глазах — избыток ласковости, и это увеличивало его сходство с приказчиком.
Он услышит оркестр, затвердит то, что увлекло его, и повторяет мотивы, упиваясь удивлением
барышень: он был первый;
лучше всех; немец говорит, что способности у него быстрые, удивительные, но лень еще удивительнее.
— Дюфар-француз, может слыхали. Он в большом театре на ахтерок парики делает. Дело
хорошее, ну и нажился. У нашей
барышни купил всё имение. Теперь он нами владеет. Как хочет, так и ездит на нас. Спасибо, сам человек
хороший. Только жена у него из русских, — такая-то собака, что не приведи Бог. Грабит народ. Беда. Ну, вот и тюрьма. Вам куда, к подъезду? Не пущают, я чай.
— Благодаря нашему воспитанию, доктор, у Зоси железные проволоки вместо нервов, — не без самодовольства говорил Ляховский. — Она скорее походит на жокея, чем на светскую
барышню… Для нее же
лучше. Женщина такой же человек, как и мужчина, а тепличное воспитание делало из женщин нервных кукол. Не правда ли, доктор?
— Ах, старый хрен, успел уж набрехать по всему дому, — проговорил он, косясь на Луку. — Здравствуйте,
барышня…
Хорошеете, сударыня, да цветете.
— Вот уж что хорошо, так хорошо… люблю!.. Уважила
барышня старика… И рубашечка о семи шелках, и сарафанчик-расстегайчик, и квасок из собственных ручек… люблю за
хороший обычай!..
— Вот таких-то эти нежные
барышни и любят, кутил да подлецов! Дрянь, я тебе скажу, эти
барышни бледные; то ли дело… Ну! кабы мне его молодость, да тогдашнее мое лицо (потому что я
лучше его был собой в двадцать восемь-то лет), так я бы точно так же, как и он, побеждал. Каналья он! А Грушеньку все-таки не получит-с, не получит-с… В грязь обращу!
— Нет, выпозвольте. Во-первых, я говорю по-французски не хуже вас, а по-немецки даже
лучше; во-вторых, я три года провел за границей: в одном Берлине прожил восемь месяцев. Я Гегеля изучил, милостивый государь, знаю Гете наизусть; сверх того, я долго был влюблен в дочь германского профессора и женился дома на чахоточной
барышне, лысой, но весьма замечательной личности. Стало быть, я вашего поля ягода; я не степняк, как вы полагаете… Я тоже заеден рефлексией, и непосредственного нет во мне ничего.
Куда мне с нею равняться!» Алексей божился ей, что она
лучше всевозможных беленьких
барышень, и, чтоб успокоить ее совсем, начал описывать ее госпожу такими смешными чертами, что Лиза хохотала от души.
Остальные
барышни, с которыми она воспитывалась, большей частью из
хороших фамилий, не любили ее, язвили ее и кололи, как только могли...
— Не знаю, не умирала, — отделывалась Паша шуткой, — да что вы,
барышня, все про смерть да про смерть! Вот ужо весна придет, встанем мы с вами, пойдем в лес по ягоды… Еще так отдохнем, что
лучше прежнего заживем!
Она мечтает о семейном счастии с любимым человеком, заботится о том, чтоб себя «облагородить», так, чтобы никому не стыдно было взять ее замуж; думает о том, какой она
хороший порядок будет вести в доме, вышедши замуж; старается вести себя скромно, удаляется от молодого барина, сына Уланбековой, и даже удивляется на московских
барышень, что они очень бойки в своих разговорах про кавалеров да про гвардейцев.
— Не канцай, — строго обрывает ее на жаргоне публичных домов Эмма Эдуардовна, которая слушала околоточного, набожно кивая склоненной набок головой. — Вы бы
лучше пошли распорядились завтраком для
барышень.
Я слышал, как ее нянька Параша, всегда очень ласковая и добрая женщина, вытряхивая бурачок, говорила: «Ну,
барышня, опять набрала зеленухи!» — и потом наполняла ее бурачок ягодами из своего кузова; у меня же оказалась претензия, что я умею брать ягоды и что моя клубника
лучше Евсеичевой: это, конечно, было несправедливо.
— Девицы тоже очень обижаются на вас! — говорила она. — Женихи вы для всякой девушки завидные и работники все
хорошие, непьющие, а внимания на девиц не обращаете! Говорят, будто ходят к вам из города
барышни зазорного поведения…
Он уступил, но только два с полтиною, и побожился, что и эту уступку он только ради меня делает, что я такая
барышня хорошая, а что для другого кого он ни за что бы не уступил.
Оне только и скажут на то: «Ах, говорит, дружок мой, Михеич, много, говорит, я в жизни моей перенесла горя и перестрадала, ничего я теперь не желаю»; и точно: кабы не это, так уж действительно какому ни на есть господину
хорошему нашей
барышней заняться можно: не острамит, не оконфузит перед публикой! — заключил Михеич с несколько лукавой улыбкой, и, точно капли кипящей смолы, падали все слова его на сердце Калиновича, так что он не в состоянии был более скрывать волновавших его чувствований.
Правда, у нас были и несчастные, навеки изуродованные
барышнями «Sonate Pathétique» [«Патетическая соната» (фр.).] и Cis-moll-ная сонаты Бетховена, которые, в воспоминание maman, играла Любочка, и еще другие
хорошие вещи, которые ей задал ее московский учитель, но были и сочинения этого учителя, нелепейшие марши и галопы, которые тоже играла Любочка.
В
барышне этой, как я теперь вспоминаю, ровно ничего не было
хорошего, и именно того
хорошего, что мне обыкновенно нравилось.
Александров с широкой улыбкой приложил правую руку к своей барашковой орленой шапке и подумал не без гордости: «Это еще пустяки. А вот ты
лучше погляди на меня в следующий вторник, на Чистых прудах, где я буду без шинели, без этого нелепого штыка, в одном парадном мундире, рука об руку с ней, с Зиночкой Белышевой, самой прекрасной и грациозной
барышней в мире…»
— Вот забота! И главное, что вы это сами знаете как по пальцам и понимаете
лучше всех на свете и сами рассчитывали. Я
барышня, мое сердце в опере воспитывалось, вот с чего и началось, вся разгадка.
— Все-таки. Вы —
барышня. Теперь совершенные лета получили, имение свое есть — чего
лучше!
— Вот уж правду погорелковская
барышня сказала, что страшно с вами. Страшно и есть. Ни удовольствия, ни радости, одни только каверзы… В тюрьме арестанты
лучше живут. По крайности, если б у меня теперича ребенок был — все бы я забаву какую ни на есть видела. А то на-тко! был ребенок — и того отняли!
— Что
хорошего! по ярмаркам с торбаном ездить! пьяниц утешать! Чай, вы —
барышня!
— Да вы бы,
барышня, чайку
лучше; самовар сейчас будет готов.
— Ну, разве я уж сам не могу различить, с кем имею дело, — ответил мистер Борк с большою политикой. — Что вы обо мне думаете?.. Пхе! Мистер Борк дурак, мистер Борк не знает людей… Ну, только и я вам скажу это ваше большое счастье, что вы попали сразу на мистера Борка. Я ведь не каждый день хожу на пристань, зачем я стал бы каждый день ходить на пристань?.. А у меня вы сразу имеете себе
хорошее помещение, и для
барышни найдем комнатку особо, вместе с моею дочкой.
— Ты так Варваре и скажи, — уговаривал Рутилов. — Сперва место, а то, мол, я так не очень-то верю. Место получишь, а там и венчайся, с кем вздумаешь. Вот ты
лучше из моих сестер возьми, — три, любую выбирай.
Барышни образованные, умные, без лести сказать, не чета Варваре. Она им в подметки не годится.
Эх,
барышня хорошая, не моги ты со мной, со старухой, лукавить.
Он давно уже успел внушить старику, что прежняя
барышня, а теперешняя молодая барыня терпеть не может его, верного Калмыка, и что непременно захочет его прогнать; от таких слов больной приходил в ужас, клялся и божился, что
лучше согласится умереть, чем отпустить его.
Зотушка плакал от радости, когда видел свою
барышню, но на все расспросы говорил самые непонятные слова: «Так уж
лучше будет, моя
барышня…», «Погоди, вот ужо соберусь…» и т. д.
У нас в труппе служила выходной актрисой Гаевская, красивая, изящная
барышня, из
хорошей семьи, поступившая на сцену из любви к театру без жалованья, так как родители были со средствами.
— Зачем ты, Нина, убежала от танцев? — сказала она тоном выговора. — Стала где-то в темноте и болтаешь…
Хорошее, нечего сказать, занятие… А я тебя ищи по всем закоулкам. Вы, сударь, — обратилась она вдруг бранчиво и громко к Боброву, — вы, сударь, если сами не умеете или не любите танцевать, то хоть
барышням бы не мешали и не компрометировали бы их беседой tete-a-tete.. [Наедине (франц. ).] в темных углах…
Белогубов. Здравствуйте, Фелисата Герасимовна! (К
барышням.) Здравствуйте-с. (Показывая на Юсова.) Вот-с они желали-с… Это-с мой начальник и благодетель, Аким Акимыч Юсов-с. Все-таки лучше-с, Фелисата Герасимовна, когда начальство-с…
Отрадина. Благодарю, мой милый, благодарю! Однако ты прежде этого не боялся. Да ведь уж разве скроешься? Уж и теперь мне намекают: «Скоро ли,
барышня, Григорий Львович женится на вас».
Лучше бы не прятаться, а эти толки прекратить.
Я мысленно ставил ее рядом с нашими
барышнями, и даже красивая, солидная Анюта Благово не выдерживала сравнения с нею; разница была громадная, как между
хорошей культурной розой и диким шиповником.
Я прошу у вас прощения, если я вас напрасно побеспокоил моими чувствами к дочери инспектора: ей действительно оказалось всего двенадцать лет, и даже неполных, так что ее отвезли в институт и она, по слухам, оказалась мне неверною, потому что обожает учителя математики, по предмету, который мне кажется всех более противен; а позвольте мне
лучше считать своею невестою Иванову Оленьку, из городских
барышень, которая тогда была у инспектора на вечере».
Домна Пантелевна. Женитесь, возьмите
барышню хорошую; за вас всякая пойдет, хоша бы самого высокого роду.
Павлин.
Барышня хотят их установить и в
хороший круг ввести; в гости с ними хотели сегодня ехать и даже все новое им платье приказали сшить.
Марья Константиновна усадила ее, дала кофе, накормила сдобными булками, потом показала ей фотографии своих бывших воспитанниц —
барышень Гаратынских, которые уже повыходили замуж, показала также экзаменационные отметки Кати и Кости; отметки были очень
хорошие, но чтобы они показались еще
лучше, она со вздохом пожаловалась на то, как трудно теперь учиться в гимназии…
— Право, после, теперь
лучше потолкуем о деле. Я запечатаю вам в пакет; вы поедете, хоть часу в седьмом, сегодня; ну, сначала обыкновенно посидите с Катериной Архиповной, а тут и ступайте наверх — к
барышням. Она, может быть, сидит там одна, старшие все больше внизу.
В это время я, не имея ничего, терпел крайность, а Горб-Маявецкий разживался порядочно. Купил новый дом, и
лучше прежнего; жена стала наряднее, и даже коляска завелась; умножилось и детей; Анисиньку отдали в девичье училище (о маменька! Что, если бы вы встали из гроба и узнали, что
барышень учат в училищах — как бы вы громко произнесли: тьфу! и, посмотревши, что этакое зло делается во всех четырех концах вселенной, следовательно, не знавши, куда бы преимущественно плюнуть, вы бы снова померли!).
Устинька. Здесь в окружности ужасть как мало
хороших кавалеров для знакомства с
барышнями.
— Да такие
хорошие! Да такие красивые! А
барышни — как херувимчики.
Левшин. Дядюшка ваш,
барышня, мужчина
хороший… Только нам… нам от красоты его не легче.
Левшин. Барышня-то
хорошая… Жаль — богатая!
— Неужели, матушка, вправду говорю? — отвечала она. — Красавица, писаной красоты дама. Вот вы,
барышни, больно у нас
хорошие, а она, пожалуй,
лучше вас.
— Это еще при Васе мы продали и всё… прожили. Надо было жить, а я ничего не умела — как все мы,
барышни. Но я особенно плоха, беспомощна была. Так проживали последнее, я учила детей — сама немножко подучилась. А тут Митя заболел, уже в четвертом классе, и бог взял его. Манечка полюбила Ваню — зятя. И что ж, он
хороший, но только несчастный. Он больной.
Бурмистр. Им в Питере хорошо: денег, значит, много… пища тоже все
хорошая, трактирная… вина вволю… раскуражил сейчас сам себя и к
барышням поехал; бабы деревенские и наплевать, значит, выходит… Хорошо тамотка, живал я тоже, — помню еще маненичко!